Прямая речь

Стратегия развития рынка и перспективы развития регулирования Чистюхин Владимир Викторович Заместитель председателя Центрального банка Российской Федерации (Банка России)

6-8 июня 2018 г. в Санкт-Петербурге прошли Международный финансовый конгресс и Международная страховая конференция, где активно обсуждались актуальные проблемы страхования в России. Один из таких вопросов – в каких областях наиболее остра необходимость поиска понимания между регулятором и сообществом? Каковы ожидания регулятора от дальнейшего сотрудничества с ВСС?

Мы ждем от ВСС полноценной стратегии развития рынка на ближайшие три года. В этом году сам Центральный Банк начинает разрабатывать «Основные направления развития финансового рынка на 2019-2021 год», и нам хотелось бы, чтобы мы двигались inline – одной и той же дорогой, одновременно, имея относительно сходные приоритеты, чтобы мы получали синергию от использования наших ресурсов. Ждем от ВСС проекта стратегии, чтобы серьезно ее обсудить и понять наши приоритеты и направления развития. Понятно, что по каким-то отдельным аспектам мы можем расходиться, но в целом, хотелось бы двигаться именно в одном направлении.

Мы будем продолжать начатую работу по трем консультативным докладам – по страхованию жизни, медицине и сельхозстрахованию с господдержкой. Во всех этих направлениях есть большой потенциал. Одновременно мы надеемся, что будет принят в нормальном виде и создаст рабочую бизнес модель закон о страховании жилья.

Надеемся, что будет принят закон по «входному билету» на страховой рынок, которым будут установлены более высокие требования по капиталу страховщиков и по бизнес-планированию. Мы хотели получить более серьезные полномочия по оценке бизнес-планов и стратегий страховых компаний на входе, но, к сожалению, многие эксперты нас не поддержали. Ничего страшного, давайте начнем с такого light-варианта и в консультативном режиме в рамках надзора будем обсуждать бизнес-стратегии страховщиков. Может, действительно, прежде чем асфальтировать дорогу, надо протоптать тропинку, понять, какие трудности возникают на практике.

Мы приложили много усилий, чтобы очистить рынок от нежизнеспособных участников. Когда говорят о драматическом сокращении количества субъектов страхового дела за последние 3 года, не смотрят, что многие из ушедших страховых компаний и брокеров как таковой страховой бизнес и не вели, и лишь некоторые им занимались, но имели серьезные проблемы из-за собственников, из-за менеджмента или из-за неудачных бизнес-моделей. Сейчас мы находимся на другой стадии, когда у нас остались проблемные игроки на рынке, но как правило, мы понимаем, что применяемые меры должны привести к восстановлению их финансовой устойчивости. Это сложный надзорный выбор – предоставить шанс менеджменту и собственникам, но мы на это готовы. Мы считаем, это повышает устойчивость рынка и доверие к нему, но одновременно – порождает и риски, в случае неудачи с компанией что-то нужно будет делать.

Спасибо Государственной Думе, которая приняла закон по санации, вступающий в силу с 8 июня. Пока мы этим законом на практике ни разу не пользовались, но его инструментарий дает нам возможность при необходимости поддерживать неплатежеспособные страховые компании, если мы понимаем, что вред от их ухода рынку и потребителям будет больше, чем затраты финансовых ресурсов на поддержание их деятельности.

У регулятора, и у рынка есть большой потенциал для повышения финансовой устойчивости. Проект по Solvency II, который мы начали внедрять, это стратегический проект, а не имиджевая история. Учитывая отношения с Европейским союзом и санкции, вряд ли мы будем претендовать на какую-то эквивалентность законодательств, но внедрение Solvency II или какого-то его аналога важно для укрепления системы управления рисками и бизнес-процессами страховщиков. Важно усилить работу страховых компаний по формированию качественных баз данных. Нам нужны длинные статистические ряды, на которые мы можем опираться при осуществлении аналитических исследований, актуарных расчетов и моделирования. Тем страховщикам, которые еще не вошли в полное пилотирование этого проекта, я рекомендую ознакомиться со стандартом Solvency II и начинать думать о том, какую информацию компания учитывает в своей деятельности, по каким бизнес-линиями и т.д. и постараться приблизиться к этому стандарту.

Переход на XBRL получился намного более сложным, чем мы изначально предполагали. Наверное, это было правильное решение – не применять меры воздействия в связи с этой отчетностью в течение полугода, потому что мы имеем здесь проблемы как со стороны сдающих, так и со стороны принимающих отчетность. Из-за этого мы иногда в моменте не можем получить корректную информацию, хотелось бы, чтобы все было проще, быстрее, без каких-то специальных непрогнозируемых затрат и усилий. Мы потратили первую половину 2018 года и, наверное, потратим вторую на то, чтобы сделать сдачу отчетности и получение информации надзорными подразделениями максимально простыми. Здесь нужны и усилия страховщиков, поскольку многие компании даже близко не приступили к переделыванию своих внутренних учетных систем к формату XBRL, а пользуются исключительно конвертером. Конвертер, как и любой посредник, несет дополнительный риск ошибки, которого хотелось бы избежать.

Хочется верить, что через какое-то время формат XBRL завоюет свое место. Но есть и альтернатива: коллеги из банковского надзора сейчас в отношении кредитных организаций решают вопрос о доступе к банковскому операционному дню, можно пойти и этим путем. То есть вместо получения каких-то данных от компаний – получение прямого доступа к внутренним автоматизированным системам страховщиков. Это тоже возможный выход. Тот, кто владеет информацией, если не владеет миром, то способен принимать правильные решения, а мы нуждаемся в правильных решениях и в максимально быстром решении проблем, которые возникают у субъектов страхового дела.

В прошлом году мы приняли стандарт дистанционного надзора. Он описывает все процедуры, как принимаются надзорные решения. Нас можно проверить, исходя из чего мы принимали решения, как мотивировали действия. Одновременно, мы не можем ждать ситуации, когда компания совсем развалилась, и мы можем только забрать лицензию, а потребители остались без денег и исполненных обязательств.

И последний аспект, о котором хотелось бы сказать, – надзорный. Сегодня надзор вышел на тот уровень, когда мы сталкиваемся с достаточно серьезной проблемой. Когда мы долгое время что-то обсуждаем с поднадзорным субъектом страхового дела, шаг за шагом применяем меры воздействия, мы находимся под риском того, что и то небольшое количество качественных активов, которые у него есть, за это время исчезает. И нам предъявляют претензии, что мы запаздываем с принятием решений. Как только мы начинаем принимать решения на опережение, видя серьезные проблемы, которые еще не реализовались, но потенциально уже встали в полный рост, и не видя отдачи от менеджмента и собственников, мы тут же получаем претензии, что мы рушим устойчивый бизнес, не даем возможности компании исправить ситуацию и т.д. Я очень надеюсь, что мы, по крайней мере, с той частью сообщества, которая хорошо понимает все сложности надзора, выработаем какие-то базовые подходы, у нас будет общее понимание ситуации. Невозможно защищать инвесторов компании и потребителей, не принимая своевременных мер. Не всегда существующие в компании проблемы видны внешнему пользователю, по отчетности кажется, что все неплохо, компания продолжает платить, а на следующий день все заканчивается. Поэтому мы будем стараться действовать на опережение.