Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Эхо Москвы, 10 марта 2009 г.

Фактор риска. Защита бизнеса в период кризиса

3259 просмотров

Ведущие: Алексей Дыховичный Гости: Николай Галушин

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: 11.12 в столице. Добрый день! Алексей Дыховичный у микрофона. И у нас в гостях Николай Галушин, заместитель генерального директора компании «Ингосстрах». Николай, здравствуйте!
Н. ГАЛУШИН: Здравствуйте!

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Мы говорим о защите бизнеса в период кризиса. Отдельной строкой мы договорились затронуть агрострахование, сельхозстрахование. Как я понимаю, там есть некий…
Н. ГАЛУШИН: Может быть, слегка устаревший…

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: …но информационный повод. Давайте, начнем вообще о страховании бизнеса в период кризиса. Я напомню, что у нас есть СМС, вы можете прислать свои вопросы +7 985 970 4545. Страхование бизнеса – это отдельная история в страховании. Что касается страхования в период кризиса, то тут, в общем, уже все сформулировали проблему – экономия, увеличение количества мошенничеств, меньше кредитов и , соответственно, страхования… Что там еще может быть?
Н. ГАЛУШИН: Недобросовестная конкуренция.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Да, демпинг какой-нибудь, да. Если говорить о бизнесе, о страховании бизнеса, то вот эти все проблемы, они такие же? Другие? Что здесь происходит?
Н. ГАЛУШИН: Они такие же. Надо отметить, что суть страхования, она ни в условиях кризиса, ни в условиях процветающей экономики не меняется. Это защита интересов предпринимателя. И те тенденции, которые обнаружили себя в настоящее время на рынке, они показывают, насколько страхование бизнеса в России не является еще тем инфраструктурным институтом, который призван бизнес защищать. Мы сталкиваемся с абсолютно парадоксальными ситуациями, когда, в частности, наши партнеры, наши страхователи в сельском хозяйстве , испытав на себе неурожай в Южном федеральном округе в 2007 году, отказываются от услуг страхования, потому что для них платежи в страховую компанию является неким обременением…

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Потому что откуда деньги, если в 2007 году…
Н. ГАЛУШИН: А потому что в 2007 году им было выплачено страховые возмещения в размере, намного превышающем объем премии, оплаченной в компанию. И люди уже на себе видели, как работает институт страхования. Люди, испытав на себе плодотворные механизмы страхования, получив компенсацию убытков, тем не менее, отказываются от страхования. Это означает, что страхование не стало тем неотъемлемым элементом ведения бизнеса.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Или это означает, что совсем стало плохо.
Н. ГАЛУШИН: Если даже стало очень плохо, это, тем не менее, не означает, что не будет пожаров, не будет поджогов, не будет краж, не будет неурожаев. Мы сами стоим на краю ямы, и еще сами под себя подкапываем. Нам не очень хорошо, но мы загоним себя в ситуацию, когда у нас не будет на случай форс-мажора никаких дополнительных гарантий существования своего бизнеса. Это лучше?

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: То есть, сниму последние штаны, продам, деньги отнесу в страховую компанию… Вы это называете культурой страхования?
Н. ГАЛУШИН: Я считаю, что культура страхования – это анализ рисков и связь между рисками и кризисной экономикой.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Но когда ты можешь себе это позволить! Когда у тебя, вот… Ну, я согласен, когда чуть-чуть появилось дополнительных каких-то денег, которые ты не должен потратить сию секунду. Если мы говорим о страховании сельского хозяйства, а доильный аппарат какой-то, еще на что-то,.. на корм скоту – и вот тогда ты идешь в страховую компанию или, когда совсем плохо, вот тогда ты все равно снимаешь штаны последние и идешь в страховую компанию.
Н. ГАЛУШИН: Вы знаете, разговор сегодняшним утром у меня с одним из клиентов… Сумма долгов – полтора миллиарда рублей, им должны. Они начинают задерживать премию в страховую компанию, размер премии измеряется несколькими десятками миллионов рублей. На вопрос: где тут связь? – ответа я не слышу. И в то же время при колоссальном уровне дебиторской задолженности предприятие считает, что целесообразнее отказаться от страхования, нежели его продолжать. На мой взгляд, это парадоксальные вещи Страхование всегда просто, и говорить о страховании как о нечто запредельным по стоимости, и в то же время страхование бизнеса – это такой механизм, когда под каждый конкретный бизнес, под каждый конкретный способ его ведения можно найти абсолютно приемлемый вариант по цене. И в данном случае, в кризисные годы необходимо страховаться так же. Хочу пример сразу привести двух металлургических холдингов. Один российский, другой – не российский. Все металлурги испытывают одни и те же проблемы. Это проблемы, связанные с рынками сбыта и с глобальным понижением стоимости металла. Одна компания продолжает страховаться , и понеся в прошлом году несколько крупных убытков, она абсолютно адекватно воспринимает позицию страховщиков по повышению цены страхования. Другой металлургический холдинг – в России – говорит: у меня цена на металл упала, у меня прибыль сократилась, мне и страхование не нужно. Это тоже подход. Два возможных подхода. К сожалению, не хочется, чтобы это было долгосрочной тенденцией, но мы обнаруживаем тенденцию по искусственному сокращению объема рынка корпоративного страхования в России.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Даже если вы его называете «искусственным»?
Н. ГАЛУШИН: Искусственным я называю это потому, что нет сейчас громких банкротств. Пока. Нет громких уходов с рынка каких-то игроков. Бизнесу тяжело, но тяжело абсолютно всем: и страховщикам, и банкам, и металлургам, и нефтяникам. И в то же время риски в бизнесе существуют. Кризис не означает, что нефтеперерабатывающие заводы не будут взрываться. Для металлургов кризис не означает, что корабли с металлом вдруг не утонут. Для тех, кто занимается сельским хозяйством, кризис не означает, что всегда нам будет так везти, что у нас, как предполагается, второй год подряд будет рекордный урожай. Этого не произойдет. И потребность в этой услуге, она не уменьшается, а увеличивается в период кризиса, потому что кризис порождает еще одну неприятную тенденцию, такую как дикий рост злоумышленных действий и противоправных действий третьих лиц.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Мы сейчас к этому подойдем. То есть, вы обвиняете российский бизнес в том, что когда подошел кризис, то выяснилось, что для российского бизнеса страхование это роскошь, а не средство выживания, в отличие от бизнеса западного, вот привели в пример металлургическую компанию.
Н. ГАЛУШИН: Да, я с этим соглашусь. Я по-прежнему считаю, что для российского бизнеса, как правило, страхование всегда было некой элитной услугой, не оценивая стоимость самой услуги. Это один вариант. И второй вариант – это была некая навязанная услуга со стороны, например, кредитного учреждения.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Несколько передач тому назад делали аналогичный опрос. Уже достаточно давно мы спрашивали наших слушателей, и подавляющее большинство людей, просто людей, когда мы говорили о страховании, они отреагировали точно так же – расходы на страхование будем сокращать.
Н. ГАЛУШИН: Вы помните, какая цифра была у нас с вами? 75 процентов дозвонившихся сказали, что они пересмотрят свое отношение к страхованию. Представим себе…

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Если говорить о частном секторе, вы видите эту тенденцию? Такую же?
Н. ГАЛУШИН: Цифра 75 процентов, она немыслимая. Это коллапс всего! Это гибель страхового рынка! Я думаю, что такой цифры не будет. Пересмотр, я думаю, будет, да. Но пересмотр, он связан еще и с объективными причинами. Встало автокредитование, встало ипотечное кредитование, в какой-то степени автокредитование и ипотечное кредитование, они навязывали услугу страхования как защиту рисков банка, связанную с использование кредитной машины, и недвижимости, купленной по ипотеке. Снижение уровня кредитования приводит к снижению масштабов самого рынка страхования физических лиц. В корпоративном бизнесе почти то же самое. Падает объем грузоперевозок, соответственно, сокращается объем страхования грузов. Падают цены на металл, соответственно, даже при удельном объеме перевозок в тоннах, одинаковом до кризиса, уменьшается страховая сумма на один корабль. У страховщика падает страховая премия. Некоторые страховые компании испытывают финансовые затруднения в связи с финансовым кризисом. Они начинают любым способом завоевывать этот рынок. К сожалению, в нашей стране завоевать страховой рынок можно только одним способом. Этот способ примитивный, глупый – это способ снижения цены. Вот шашку достали, цену опустили, и пошли захватывать рынок, не задумываясь, что будет потом. Не задумываясь о том моменте, когда убытки догонят виртуальный рост доли рынка.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Или задумываясь, и зная, что будет потом.
Н. ГАЛУШИН: Ну, это вообще преступление!

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Чем вы можете объяснить то, что для российского человека, для российского бизнеса страхование осталось роскошью, сколько бы вы, страховщики, не говорили в периоды тучных лет, что страхование жизни…
Н. ГАЛУШИН: Я думаю, в основном, это связано с тем, что российскому страховому рынку всего лишь 15-17 лет. Мы слишком долго с вами жили… большинство сегодняшних россиян большую часть своей жизни прожили в те времена, когда не было института страхования в принципе. И за 15-17 лет нельзя достаточно в полной мере осознать, что это механизм жизнеобеспечения.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Было страхование в советские времена такое вот…
Н. ГАЛУШИН: Ну, вот такое оно и было! Для большинства такое отношение именно, как вы говорите, было. Такое отношение к страхованию и осталось.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: У Люды другая точка зрения. Они пишет: бабушкам и дедушкам деньги не отдают. И вот может быть это причина того, что люди, когда чуть-чуть там поджало – или не чуть-чуть! – первым делом резали расходы на страховку.
Н. ГАЛУШИН: Вы знаете, это было и в докризисные времена. Всегда на передачах говорили о том, что страховщики не платят страховые возмещения. Собственно, это будет продолжаться и дальше. По всему городу сейчас кредитные учреждения вывешивают рекламы, на которых написано «Договор дороже денег». И маленькими словами есть обращение ко всем гражданам России «Читайте условия договора страхования». У нас есть институт защиты интересов страхователей. Это судебная система России. И судебная система России достаточно щепетильна отстаивает интересы страхователей. Поэтому то, что убытки не платятся…ну, это извечная проблема. Договор страхования не во всех случаях должен платить убытки потерпевшим.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Давайте, поговорим о мошенничестве. В страховании, в частности, страховании бизнеса, благо мы об этом говорим, неужели такие люди, кристально честные, как российские бизнесмены, они мошенничают?
Н. ГАЛУШИН: Дорога Москва – Санкт-Петербург. Едет фура с мясом. Вся фура загружена говядиной. Вдруг происходит пожар, и дотла сгорает и фура, и весь груз, так сгорает, что невозможно обнаружить, что же там было. Потом, когда начали уже разбираться по убытку, оказалось, что и мясо было застраховано по цене в 10 раз дороже, чем оно продается в самых дорогих супермаркетах Москвы. Я, может быть, так акценты расставляю сейчас, выдавая эту информацию, что можно предполагать, что это было мошенничество. Но это было, и вот так выглядит со стороны. Я не знаю, как вы себе услышали описанный мною пример, но мы сейчас ищем основания для того, чтобы констатировать, что это было заранее спланированное мероприятие, направленное на получение страхового возмещения, что это было мошенничество.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: А такое раньше встречалось? Я имею в виду не мошенничество в страховании, а мошенничество в страховании бизнеса.
Н. ГАЛУШИН: Мошенничество в страховании бизнеса встречается всегда, но встречалось реже, чем в страховании физических лиц. Это связано с тем, что все-таки в страховании бизнеса страхование этого бизнеса сопряжено с учетной политикой клиента, с его бухгалтерским учетом, с отражением активов на балансе предприятия. Поэтому достаточно непросто устроить страховое мошенничество. Или его намного проще выявить, чем в случае страхования автомобиля… некое помятое крыло какого-то автолюбителя. Поэтому масштабы мошенничества в корпоративном бизнесе были меньше, чем они есть сейчас.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: А что сейчас? Вы привели один пример с фурой. Все, или это действительно становится повальным увлечением?
Н. ГАЛУШИН: Нет, я не хочу таких ярлыков вешать. Повальным это не становится, но если раньше нам в год приходилось сталкиваться с 1-2 случаями мошенничества, - именно в страховании корпоративного бизнеса - то сейчас этих примеров стало больше. И они стали проявляться и в страховании грузоперевозок, и в страховании имущества, страховании складских рисков. Берет фирма кредит в банке, погасить его тяжело. Зато есть возможность легко получить деньги по страхованию, думают они. Деньги по страхованию получить нелегко. И мошенничество будет доказано.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: В страховой компании тоже не дураки сидят.
Н. ГАЛУШИН: Не дураки сидят.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Николай Галушин в гостях, заместитель генерального директора компании «Ингосстрах». Мы говорим о защите бизнеса в период кризиса, о страховании в период кризиса. Во второй части мы поговорим о сельхоз-страховании. Там ведь концепция принята государственная. Это не шутки. Прервемся на новости и через 5 минут продолжим.

НОВОСТИ

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Николай Галушин у нас в гостях, заместитель генерального директора компании «Ингосстрах». Мы говорим о защите бизнеса в период кризиса, и конечно же, правительственной комиссии концепция совершенствования сельскохозяйственного страховании до 2020 года. Это очень важно. И очень справедливые замечания приходят на СМС +7 985 970-4545. Может быть, они не столь масштабные, как концепция страхования до 2020 года, но они справедливые, на мой взгляд. «А при заключении договора у вас вопрос не возник, что мясо-то такое дорогое? Страховые взносы получать можете, а как платить, так ищем повод уличить в мошенничестве».
Н. ГАЛУШИН: Ну, тогда это нужно погружать в конкретный этот случай. Я могу его продолжать дальше. Речь шла не об одной перевозке фурой. Речь шла о большом контракте, где невозможно было отследить стоимость мяса к общей стоимости контракта. Поэтому прямая привязка, она была после того, как был получен товар по накладной на конкретную перевозку мяса по фуре. Это был годовой контракт. Вот и все! Поэтому обнаружился уже сам факт несоответствия тогда, когда пришли документы в страховую компанию по конкретно погибшему мясу. Хотя, бесспорно, обвинение принимается. Конечно, получать деньги лучше, чем платить убытки. Но задача страхования – об этом написано в Гражданском кодексе – не создавать инструмента необоснованного обогащения. Вот и все.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Ну, а теперь давайте к сельскому хозяйству. Валерий из Бессоновки пишет: «У вас телега впереди лошади стоит. Какая культура страхования в сельском хозяйстве, если у нас нет самой культуры сельского хозяйства, а российские крестьяне надеются только на себя!»
Н. ГАЛУШИН: Вот с этого и хотел начать. Если мы, в принципе, говорим о том, что у нас страхование является заложником макроэкономических всяких обстоятельств, то на себе это проявляется всегда. Абсолютная нелояльность к услугам страховщика. Более того, это конкретное такое, явное проявление российского «авось». Авось пронесет, авось саранча не налетит, неурожай не случится и так далее. В то же время существует система государственной поддержки страхования на селе. Работает это каким образом? Производители сельхозтоваров могут заключать договоры страхования урожаев, сельскохозяйственных культур, а потом из регионального Минсельхоза они получают компенсацию в размере 50 процентов от оплаченной страховой премии. Соответственно, это пример того, как государство само, без какого-либо лобби страховщиков пытается культуру страхования на село принести.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Государство 50 процентов доплачивает за…
Н. ГАЛУШИН: Да. 40 процентов из федерального бюджета, 10 – из регионального. Но в любом случае 50 процентов взноса страховщиков государство берет на себя. Считаю, что поддержка более чем существенна.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Это только урожай?
Н. ГАЛУШИН: Пока это только урожай.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Трактор свой – это уже нет?
Н. ГАЛУШИН: Пока это только урожай. Пока это урожай однолетних, многолетних насаждений. Собственно, в концепции об этом идет речь. Ее предполагается, эту поддержку, распространить и на сельскохозяйственных животных и так далее.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: В этом и заключается суть этой концепции? 25 февраля этого года состоялось заседание правительственной комиссии…
Н. ГАЛУШИН: невозможна государственная поддержка без концепции. Здесь получилось как раз телега впереди лошади. Сначала у нас была государственная поддержка, а потом мы сейчас приняли концепцию. Мне кажется, Минсельхоз тем самым привел к торжеству справедливости. Есть некая линия поведения государства, рассчитанная на много лет вперед, до 2020 года. А в рамках этой линии поведения, в рамках этой стратегии принимаются меры по государственной поддержке страхования на селе. Поэтому, в отличие от любых других видов корпоративного бизнеса страхование на селе является тем сегментом рынка, который поддерживается государством. Чтобы было понимание масштабов этого бизнеса – на агрострахование приходится всего 2 процента от общей доли всего рынка страховых услуг в России. И в то же время на сегодняшний день этот сегмент является одним из последних оплотов некой страховой коррупции. Непрозрачный способ получения государственных субсидий, факт заключения договоров страхования, факт получения субсидий разорваны во времени, производитель сельхозтоваров должен оплатить страховую премию до момента окончания сева, то есть в наиболее жаркий период времени, и так далее, и так далее…

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: В чем коррупция? Потом говорят: друг мой, хочешь, чтобы мы 50 процентов доплатили, ты откати… Как это все происходит?
Н. ГАЛУШИН: Как раз коррупция не со стороны Минсельхоза, а коррупция со стороны тех страховщиков, которые сейчас занимаются этим видов страхования. По сути дела, создан механизм, при котором эти сельхозтоваропроизводители сначала кредитуются от имени страховщика на уплату страховой премии, а потом после получения государственной субсидии сельхозтоваропроизводителям выплачивается возмещение не в зависимости от наличия или отсутствия опасных природных явлений, выплачивается возмещение в размере, как правило, 40-50 процентов от объема страховой премии. Каждый год есть заранее определенный уровень убыточности. И он никаким образом не связан с фактическим убытком сельхозтоваропроизводителей. Это некий вариант, некий способ перераспределения государственных денег.

А, ДЫХОВИЧНЫЙ: Государство надувает таким образом, я так понимаю. Или кого тут надувают?
Н. ГАЛУШИН: Думаю, надувают всех, потому что…

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Так не бывает! Кто-то обязательно должен надувать.
Н. ГАЛУШИН: Надувать – кто есть. Кто? Этот тот, кто продает такую услугу. А надуваемые оказываются все! Потому что государство предполагает, что государство субсидирует нормальное страхование, а сельхозтоваропроизводитель все по той же русской традиции надежды на авось или «получу хоть копеечку» довольствуется тем, что он получает страховое возмещение. Но это страховое возмещение выплачивается ему в размере, никаким образом не связанном с размером понесенных этим хозяйством убытков. Вспомним 2007 год. Катастрофическая засуха в Южном федеральном округе. Убыточность у этих страховщиков 40-50 процентов. 2008 год – в Южном федеральном округе все очень хорошо. Убыточность у этих страховщиков 40-50 процентов. Вот, собственно, что сейчас происходит, в отношении каких мер направлена концепция? – это создать на селе тот же механизм коммерческого страхования, суть которого заключается в компенсации понесенных убытков, а не в способе перевода денег из государственного кармана в карман сельхозтоваропроизводителей с очень большой потерей.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: То, что потеря – это страховщику?..
Н. ГАЛУШИН: Это доход ряда страховщиков.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Ясно. Спасибо вам. Жалко, время истекло, я с этой схемой не до конца разобрался. Я надеюсь, слушатели поняли, в чем тут суть.
Н. ГАЛУШИН: Основная суть в том, чтобы была борьба с этим.

А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Это да. Николай Галушин, заместитель генерального директора компании «Ингосстрах» был у нас в гостях. Николай, спасибо вам.
Н. ГАЛУШИН: До свидания!

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »