Интервью

Стабильность кодексов и адекватность законов [Оптимизация правовой базы страхования] Фогельсон Юрий Борисович Профессор кафедры предпринимательского права Государственного Университета – Высшая школа экономики, старший партнер ОСЮР, доктор юридических наук

Какие проблемы являются наиболее острыми в современном российском страховом праве? По каким ключевым направлениям нуждается в совершенствовании отечественное законодательство? Как влияет на состояние правовой среды вхождение России в ВТО и глобальный страховой рынок? На эти и другие вопросы в интервью порталу «Страхование сегодня» отвечает известный адвокат, доктор юридических наук, профессор кафедры предпринимательского права Государственного Университета-Высшая школа экономики Ю.Б. Фогельсон.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Юрий Борисович, какие проблемы, на Ваш взгляд, мешают сегодня развитию страхового дела в России?

На мой взгляд, сейчас актуальны три серьезнейшие проблемы российского страхового рынка: взаимное недоверие его участников; непрозрачность целей и процедур надзора и фактическое отсутствие ответственности органа страхового надзора за свои действия или бездействие; отсутствие финансовых инструментов для инвестирования средств страховых компаний.

И все эти проблемы можно в значительной части решить через совершенствование системы правового регулирования.

Страховщики не доверяют клиентам, а клиенты - страховщикам

Обычно, говоря о тотальном недоверии на страховом рынке, имеют в виду недоверие клиентов, как более незащищенной стороны договора, к страховщику.

Это не совсем верно. Не только недоверие клиентов к страховщикам влияет на развитие страхования. Для развития страхования необходимо взаимное доверие: клиентов к страховым компаниям, страховых компаний к своим клиентам, страховых компаний к государственному надзорному органу и государственного надзорного органа к страховым компаниям. Люди в большинстве своем не хотят добровольно страховать свои риски, потому что не верят страховым компаниям. Аналогично и страховые компании - чуть не за каждой выплатой на крупную сумму видят мошенника. Орган страхового надзора подозревает страховые компании в организации схем ухода от налогов, и страховые компании платят ему подобным же отношением, но боятся – будешь выступать, можно лицензии лишиться. И это взаимное недоверие в значительной степени вызвано правовым регулированием.

Посмотрим, например, какие последствия возникнут для страхователя, утаившего от страховщика какие-то факторы риска, который он хочет застраховать? Никаких. То, что во всем мире называется нераскрытием информации о риске и преследуется - где-то более жестко, где-то менее - в России практически никаких последствий для страхователя не вызывает. Статьи 944 и 959 ГК РФ эффективно работают только в случае умышленного обмана со стороны страхователя, а это удается доказать в очень редких случаях. Даже по ОСАГО, когда люди используют машину в качестве такси, не указывая это в заявлении на страхование и уплачивая в полтора раза меньшую страховую премию, суд встает на сторону такого клиента, мотивируя это отсутствием умышленного обмана. А значит, нет оснований для применения санкций. Отечественные страховые компании сначала пытались в таких случаях чего-то добиваться, но на сегодня, похоже, уже поняли, что это не удается. Только при наличии бесспорнейших доказательств умышленного обмана со стороны страхователя они могут рассчитывать на позицию в суде.

Также и при наступлении страхового случая, даже если страховщик по всем обстоятельствам видит, что здесь имеет место мошенничество, добиться возбуждения уголовного дела практически невозможно. Часто страховое мошенничество по документам можно лишь предположить, а реально его установить возможно только путем допросов, разнообразных следственных действий, проведения экспертиз и т.д., а это допускается только в рамках уголовного дела. Службы безопасности страховых компаний, естественно, не имеют права такие действия сами производить. А органы уголовного расследования к страховым мошенничествам относятся пренебрежительно – это проблема страховых компаний, пусть они ею и занимаются. Очень просто можно эту ситуацию изменить, если в Уголовный кодекс РФ наряду со ст.159 «Мошенничество» ввести статью, например 159.1 «Страховое мошенничество» или в имеющуюся статью 159 ввести специальный состав – страховое мошенничество. Во-первых, в законодательство будет введен сам термин – в праве законодательное закрепление термина имеет огромное значение. Во-вторых, следственным органам по этому составу сразу надо будет отчитываться и к заявлениям страховых компаний станут относиться с гораздо большим вниманием, чем сегодня. Кроме того, я также считаю, что в страховое законодательство давно пора ввести термин «страховое расследование». Страховые компании фактически и так им в соответствующих случаях занимаются, но нет никакой ясности в том, когда допустимо проведение такого расследования, каковы его границы, какие действия в рамках этой процедуры возможны и т.д. Между тем ясность в этом вопросе важна не только для страховщиков, но и для страхователей. Думаю, если бы страхователь понимал, чем ответит ему страховая компания на попытку ее обмануть, подобных попыток стало бы меньше.

Ну а страхователи почему должны верить, что им выплатят возмещение? Какая ответственность наступит для страховщика, если он не выплатит деньги в срок? В соответствии со ст. 395 ГК РФ, он будет платить проценты по своей задолженности в размере учетной ставки Центробанка, сегодня это 10 % годовых. Но размещает-то страховщик свои деньги под гораздо большие проценты, а значит с чисто финансовой точки зрения, выплачивать вовремя ему просто не выгодно. Если он платит, то не из страха перед санкциями, а из опасений лишиться клиентов - выплачивать заставляет конкуренция. Но все равно, у большинства компаний есть определенный предел: если предполагаемое возмещение выше какой-то суммы, они отправляют клиента в суд. И даже если он выиграет, и с него взыщут страховую выплату со всеми этими процентами плюс 2 тысячи рублей морального вреда, плюс 5 тысяч рублей компенсации расходов на услуги адвокатов, все равно инвестиционный доход за это время получится больше. Держать деньги клиента выгодно, поэтому при больших выплатах страховщики тянут сколько можно. Ответственность страховых компаний за просрочку выплаты надо существенно повысить – она должна, как минимум, быть больше дохода от размещения денег. Мне могут возразить – часть вторая п.2 ст.15 ГК РФ позволяет взыскивать со страховщика не проценты за просрочку, а полученные доходы. Однако, пусть мой предполагаемый оппонент попробует доказать факт получения таких доходов и их величину.

В чем еще современное законодательство не обеспечивает защиту прав страхователей?

Законодательство совершенно не обеспечивает защиту от так называемых «несправедливых» или «недобросовестных» оговорок в правилах страхования. Такое название получили в мировой практике оговорки, которые предоставляют страховщику односторонние преимущества, хотя и являются законными. Некоторые клиенты необоснованно думают, что это относится к компетенции органа страхового надзора – вовремя выявлять подобные оговорки в правилах страхования при лицензировании, но это совершенно не так. Ведь эти оговорки соответствуют закону, а надзорный орган не вправе отказать в лицензии на основании того, что в правилах присутствует та или иная законная оговорка. Функция органа страхового надзора при лицензировании – проверить правила на соответствие ограниченному кругу нормативных актов (ГК РФ, например, к таким актам не относится) и депонировать их, но не более того.

Надзор поступает со страховщиками так, как они – с клиентами

Почему же страховщики тогда постоянно жалуются на длинные очереди на лицензирование, вызванные тщательной проверкой содержания правил, типовых договоров и т.п.?

Вопрос об очереди на лицензирование следует адресовать ФССН. Отказ в выдаче лицензии возможен только по вполне четкому перечню оснований, в который наличие каких-либо несправедливых условий и оговорок в правилах или типовом договоре страхования не входит. Вот если страховщик вообще не представил типовой договор, правила, расчет тарифов и прочие документы, тогда отказать можно. А когда все документы представлены, они соответствуют Закону «Об организации страхового дела» и Приказам Минфина РФ, относящимся к сфере страхования, правильно составлены и оформлены, содержат достоверные расчетные данные, надзор просто обязан выдать лицензию. Невыдачи лицензий в срок происходят совсем не потому, что долго и трудно проверять правила и расчеты – совершенно не сложно проверить комплект документов, представленных на лицензирование, за 60 дней, как того требует закон. В особенности, если речь идет не о выдаче новой лицензии, а о переоформлении бланка лицензии – именно эта процедура проходила с 2004 года и вызвала большие нарекания страховщиков. Задержки вызваны не сложностями проверки, а отсутствием какой-либо ответственности органа страхового надзора за просрочку. Если бы за просрочку выдачи лицензии была предусмотрена хотя бы самая незначительная пеня, стали бы выдавать лицензии точно в указанный срок. В практике есть прекрасный пример. До 1999 г. налоговые органы, выявив, как они считали, недоимку по налогам, не задумываясь, списывали деньги со счетов налогоплательщика. Если списание признавалось судом незаконным, деньги возвращались и все. Но с января 1999 г. ст.79 части первой НК РФ установила за незаконное списание денег пеню в размере ставки рефинансирования. Списывать деньги перестали не сразу – сказалась инерция. И бюджет стал терять деньги. Налоговики получили нагоняй, и эта практика прекратилась. Теперь налоговые органы пользуются своим правом списывать деньги либо при стопроцентной уверенности в своей правоте либо по решению суда.

Сегодня характер отношений надзорного органа к страховщикам, по сути, копирует отношения страховщиков к страхователям. Тебе просрочена выдача лицензии – ну и иди судись. Даже если и высудишь лицензию, то нам все равно ничего за это не будет. Ясно, что все ведут себя так, как им позволяют себя вести. И государственные органы не являются исключением из этого правила.

А если выявлены нарушения у страховых организаций, как действует надзорный орган?

По сути, так же. Лицензия приостанавливается, а потом и отзывается без особой оглядки на возможные последствия; а кто не согласен – пусть идет в суд. Предположим, суд выигран. Однако упущенная выгода организации, у которой незаконно приостановили или отозвали лицензию, фактически никогда не возмещается, несмотря то, что право на получение такого возмещения декларировано в ст.53 Конституции РФ и в ст.1069 ГК РФ. А с учетом того, что процедуры приостановления, потом отзыва лицензии, потом судебных процессов по оспариванию соответствующих приказов, растягиваются на срок до года и более, такая упущенная выгода составляет немалую сумму. И расходы на ведение судебных дел, стоимость работы адвокатов и т.п. у страховщика тоже велики. Фактический размер расходов на услуги адвоката может в 10 и более раз превышать ту сумму, которую суд взыскивает с проигравшего органа страхового надзора в так называемых «разумных пределах», и поэтому для надзорного органа процесс практически является бесплатным при любом исходе дела.

Компания, у которой отозвали лицензию, уйдет с рынка независимо от того, признает суд отзыв лицензии законным или незаконным – она ведь за время судебных процессов будет полностью лишена доходов (лицензия-то отозвана) и просто «умрет». Также как страховщики пользуются отсутствием реальной ответственности за отказ в выплате – так и надзорный орган пользуется отсутствием реальной ответственности за уничтожение компании, как страховой, даже если суд в дальнейшем признает это незаконным. Намерения, как Вы понимаете, декларируются благие – страховщики говорят о том, что отказывают только мошенникам, а ФССН говорит о том, что отзывает лицензии только у злостных нарушителей. Почему же тогда так много выплат взыскивают суды со страховщиков и так много приказов об отзыве лицензий суды признают незаконными? Вот взыскивали бы со страховщиков пеню по Закону о защите прав потребителей, а с ФССН убытки компании из-за незаконного отзыва страховой лицензии - глядишь, и отказов в выплатах и отзывов лицензий было бы гораздо меньше.

Какая часть судебных дел по оспариванию решений об отзывах лицензий выигрывается страховыми организациями?

Полной статистики я не знаю, но, судя по опубликованным на сегодняшний день судебным актам, страховые компании выигрывают подобные споры примерно в 60% случаев. Цифра довольно типична - в налоговых спорах налогоплательщики также выигрывают примерно в 70% случаев. Это как раз и свидетельствует о том, что для государственных контрольных и надзорных органов признание судом недействительными их решений о доначислении ли налогов или об отзыве лицензии фактически никаких последствий не влечет. Ни само ведомство, ни его должностные лица, которые эти акты готовят и подписывают, фактически никак не отвечают за их издание, даже если эти акты потом будут признаны незаконными. Я говорю фактически, так как нормы об ответственности есть, но реально они не работают.

Важно еще вот что. Сегодня в страховом законодательстве практически никак не отрегулированы процедуры надзора, плохо дифференцированы основания приостановления и отзыва лицензий. Отозвать лицензию можно за пустяк. За какие-то совершенно незначительные, формальные нарушения (типа неполученной корреспонденции по какому-то адресу, техническую ошибку при заполнении регистра бухгалтерского учета, непредставление каких-то документов и т.п.). Между прочим, за непредставление документов всем другим участникам рынка, кроме страховщиков, грозит штраф по ст.19.7 КоАП РФ и все. Неужели непредставление документов в орган страхового надзора настолько более общественно опасно, чем в милицию, в МЧС, в органы госбезопасности, в атомэнергонадзор, в санэпиднадзор или в органы экологического контроля, что ФССН за это вправе отозвать лицензию, а все остальные могут только оштрафовать?

Процедуры проведения проверок, взаимодействия проверяющих с проверяемыми не отрегулированы. Порядок принятия решений в результате проверок в законодательстве не прописан, то есть процедуры надзора не прозрачны. Страховщики хорошо это знают и поэтому многие из них, особенно небольшие, воспринимают себя как временщиков, понимают, что в любой момент их могут «убить», лишить лицензии. Оставить не у дел сегодня можно любого страховщика. Это прекрасно видно на примере «Столичного страхового общества» – приказ об отзыве лицензии в результате двух лет судебных споров признан незаконным, а крупной и известной страховой компании на рынке нет. Причем этот приказ был издан как раз за непредставление небольшого числа документов. Между тем, если прописать процедуры надзора, дифференцировать ответственность страховщиков, да, хотя бы включить орган страхового надзора в КоАП РФ в качестве органа, правомочного накладывать административные наказания – ситуация с доверием во многом бы улучшилась. Так что в большой степени характер деятельности органа страхового надзора зависит от законодателя.

Интересно, что Центробанк РФ имеет значительно меньше возможностей отозвать лицензию у коммерческого банка, так как ст.74 Федерального закона «О Центральном банке РФ» дифференцирует основания для наказания банков за различные нарушения и отзыв лицензии, естественно, является крайней мерой. Помимо этого, основания для отзыва лицензии установлены в ст.20 Федерального закона «О банках и банковской деятельности», Поэтому Центробанк проигрывает споры об отзыве лицензий значительно реже – примерно в 30% случаев, судя по опубликованным судебным актам.

В общем, страховое законодательство и практика его применения, на мой взгляд, пока еще не на должном уровне. Но вот что странно - когда речь заходит о том, что надо сделать что-то конкретно позитивное, государство занимает пассивную позицию. О борьбе с мошенничеством мы уже говорили. Об ответственности страховщиков и о деятельности надзорного органа тоже. Вот еще пример: с 1992 года рынок ждет от Минфина РФ Правил формирования страховых резервов по страхованию жизни, а их до сих пор нет.

Пенсионные деньги должны иметь гарантированное обеспечение

А есть ли сам предмет регулирования этого нормативного акта? Ведь не секрет, что таких долгосрочных договоров в России практически нет.

Договоров действительно мало, а вот Правила должны быть, иначе договоров и не станет больше. Где взять те «длинные деньги», о которых все говорят? Как потенциальный страхователь, я давно думаю, что неплохо бы на пенсию отложить какие-то деньги. Допустим, я даже найду страховщика, про которого точно буду знать, что он выполнит все свои обязательства и мои деньги через 5-7 лет мне вернет, но куда он их денет на эти 5-7 лет? А если речь идет о человеке средних лет, то куда деть его деньги на 20-25 лет? У страховщиков нет финансовых инструментов, им некуда вкладывать «длинные деньги». Правового регулирования финансовой составляющей долгосрочного страхования жизни нет, а вместе с ним нет и развития этого важнейшего вида страхования.

Значит, Вы считаете, что через правовой инструментарий можно устранять экономические пробелы, «провалы рынка»? Отсутствие адекватных финансовых инструментов можно компенсировать через создание системы контроля?

Во-первых, правовая система – это не система контроля. Правовое регулирование очень сильно влияет на эффективность экономики. Вот пример. Производные финансовые инструменты (деривативы) российское законодательство и судебная практика рассматривают, как игровые сделки. А игровые сделки не обеспечиваются судебной защитой. Вот и нет российского рынка деривативов. Аналогично и с долгосрочным накопительным страхованием жизни. Давно пора в законодательстве предусмотреть специальные гарантии для ценных бумаг, выпускаемых под пенсионные деньги и «длинную жизнь». И эти гарантии увязать с правилами формирования и размещения резервов для этих видов страхования. Но ни того, ни другого, ни третьего нет – поэтому нет и долгосрочного страхования жизни. Когда появится правовое регулирование, оборот начнет под него подстраиваться и появятся долгосрочные накопительные договоры страхования жизни. И начать надо именно с Правил формирования резервов – от них надо отталкиваться.

Кодексы не горят

Сейчас многие юристы высказываются о необходимости изменений и в Закон «Об организации страхового дела», и в 48-ю главу ГК. Интересно Ваше отношение к тому, насколько целесообразны изменения в столь базовые нормативные акты? Что позволяет многим странам десятилетиями работать с неизменными базовыми нормативными актами гражданского права, совершенствуя только акты более низких уровней?

Безусловно, в ГК имеются нормы, которые, при их буквальном прочтении, может быть, не вполне соответствуют современным реалиям страхового права, и они-то и провоцируют подобные предложения. Но означает ли их наличие, что ГК надо менять? На мой взгляд, нет. Кодекс – это живой документ, а не мертвый текст, и каждое время придает этому тексту свой смысл. В начале прошлого (ХХ-ого) века, когда французы праздновали 100-летие Кодекса Наполеона, в рамках посвященных этому лекций прозвучала такая мысль: «Текст остается, но он или лишается силы и жизни или же посредством ученого и тонкого толкования ему придается такой смысл и значение, о каких и не думал законодатель, когда составлял его». Применительно к российскому Гражданскому Кодексу могу привести массу примеров таких толкований. Например, норма ст.931 ГК, в которой императивно назначен выгодоприобретатель, является, на мой взгляд, ошибкой законодателя. Но если проанализировать судебную практику применения этой нормы, то мы увидим, что практика старается игнорировать ее императивность. «Ученым и тонким толкованием» исправляет эту ошибку. Так надо ли трогать эту статью ГК, если судебная практика уже сегодня подошла к тому, чтобы исправить ошибку законодателя? Также судебная практика применения ст.932 ГК РФ практически игнорирует имеющийся в ней совершенно непродуманный запрет страхования договорной ответственности, кроме случаев, установленных законом. Есть много других примеров.

Так что менять 48-ю главу Гражданского Кодекса не нужно. Как только мы примем какую-то новую норму, она опять будет «свежей», и вокруг нее опять с нуля начнет формироваться правоприменительная практика и судебные толкования, что всегда хуже. Напротив, надо дать практике возможность придать нормам действующего Кодекса такой смысл и значение, которые соответствуют сегодняшним реалиям, и частично это уже сделано, частично делается. Не все сразу - главе 48 Кодекса всего-то 13 лет.

Все это никак не противоречит тому, что я говорил выше о необходимости менять правовое регулирование для создания доверия на страховом рынке. Даже весьма лояльную к страхователю ст.944 ГК РФ можно использовать без изменений ее текста. Достаточно судебной практике перестать игнорировать установленную в этой статье обязанность по раскрытию информации и начать применять последствия нераскрытия не только при грубом умышленном обмане.

Есть и еще одна причина, почему я категорический противник изменения ГК. Дело в том, что его составители руководствовались определенными идеями, которые не являются пустой декларацией, а напротив, четко прослеживаются по всему Кодексу – это идеи защиты собственности и свободы договора. И сегодня ломать эти идеи, пусть даже в каком-то одном специфическом виде правоотношений, ни в коем случае нельзя. Я же почти уверен, что, во всяком случае, в сегодняшних тенденциях изменения законодательства, любые попытки изменить даже те нормы, которые действительно нуждаются в изменении, могут быть использованы в качестве «паровоза» для включения в ГК императивных норм, ограничивающих свободу договора, чего, на мой взгляд, делать ни в коем случае нельзя. Российскому страховому праву вполне достаточно 75 лет государственной монополии на страхование, после которой ему пришлось создаваться практически заново.

А вот Закон «Об организации страхового дела в РФ» надо существенно менять, поскольку в его сегодняшнем варианте нормы этого закона не объединены единой идеей, он внутренне противоречив, и не соответствует ГК, и даже Конституции в каких-то моментах.

Вы считаете, Закону нужна именно новая редакция? Бесконечные поправки, принятые, или только предложенные, или дошедшие до определенной стадии слушаний в Думе, уже изрядно запутали страховщиков…

Когда в 1997 году Закон «О страховании» переименовали в Закон «Об организации страхового дела в РФ», была ясная цель: убрать оттуда гражданско-правовую часть, потому что договор страхования отрегулирован ГК, и оставить публично-правовую часть – вопросы финансовой устойчивости, лицензирования и надзора. Это была очень здравая идея по своей сути, и она соответствовала всей западноевропейской практике, потому что во всех странах есть два совершенно разных закона (один - о договоре страхования, а другой - о создании, лицензировании и всей остальной деятельности страховых компаний, брокеров, ОВС). Но эта идея не была доведена до конца, более того, одна из следующих редакций закона включила в него много норм гражданского права. Я считаю, что ту идею, которая первоначально планировалась при создании редакции 1997 года, необходимо последовательно довести до конца. Помимо гораздо более подробного регулирования оснований и процедур приостановления и отзыва лицензии, надо в Законе более серьезно отрегулировать вопросы финансовой устойчивости, платежеспособности, требования к уставному капиталу, ввести конкретную ответственность органа страхового надзора за неправомерные задержки в выдаче лицензии, за незаконные приостановления и отзывы лицензий. И совершенно необходимо убрать из Закона нормы гражданского права – они там не только не к месту, но и вступают в противоречие с такими базовыми идеями ГК РФ, как свобода договора.

Игра на чужом поле

А какие требования к филиалам иностранных страховых организаций, которые будут допущены на российский рынок, следует установить в Законе и других нормативных актах?

Вы имеете в виду вступление в ВТО? Я думаю, что сущностные требования должны быть такими же, как и к нашим страховым организациям. В этом, как я понимаю, смысл ВТО – страна обязуется относиться к иностранным компаниям, товарам, работам, услугам не хуже, чем к своим. Придется решать проблемы не столько с требованиями к филиалам, сколько с процедурами контроля их исполнения. Ведь филиал, в отличие от юридического лица, не может приобретать права и быть обязанным. Поэтому все так называемые обязанности филиала – это обязанности того иностранного юридического лица, филиалом которого он является. А сама иностранная компания, все ее органы управления, бухгалтерия находятся в другой стране. Отсюда проблема – как ее контролировать? Процедуры контроля, конечно, должны прописываться в законодательстве. Но мы уже говорили о том, что и в отношении наших компаний эти процедуры прописаны очень плохо. Очень высока степень произвола контролирующих органов, которую допускает наше сегодняшнее законодательство. Хорошо было бы, если бы, приспосабливая надзорные процедуры к вступлению России в ВТО, законодатель привел бы их в порядок не только с точки зрения контроля деятельности иностранцев.

Чего российскому потребителю следует ждать от иностранных страховщиков? Они более или менее, чем наши, заслуживают доверия?

Полагаю, что, если ситуация с регулированием процедур надзора и взаимной ответственности сторон договора страхования останется без изменений, то при открытии рынка к нам придут, в первую очередь, не с классическими страховыми продуктами, а с такими, которые позволяют урвать деньги как можно быстрее, получить быстрый легкий заработок. Слишком высок риск того, что филиал «убьют» - сегодня на наших компаниях это очень наглядно показано. Однако и соблазн большой - рынок у нас огромный, есть большие возможности для сбора денег, а риск ответственности за эти деньги перед клиентами минимален.

Но парадокс в том, что хотя объективно подобные иностранцы будут заслуживать доверия еще меньше, чем российские страховщики – у наших тут основной бизнес, а у иностранцев, даже если здесь ничего не получится, всегда есть возможность моментально закрыть филиал и перейти в другое место – доверять им будут больше. Вспомните истории компаний типа «Сейф-Инвест». Ведь главное, чем они покоряли клиентов – это обещаниями разместить их средства в надежных зарубежных страховых компаниях. Точно так же будут действовать и те, кто придет к нам при открытии рынка. Сравните работу с российскими клиентами российских «дочек» иностранных банков и ведущих отечественных розничных банков – увидите, что политика российских банков более дружественная. Почему же тогда многие рядовые потребители все равно идут в иностранные банки, невзирая даже на менее выгодные условия? Потому что иностранцам у нас больше доверяют. То же самое, полагаю, будет и со страховыми компаниями.

Но это, повторюсь, лишь в том случае, если у контролирующих и надзорных органов останутся те же возможности произвольно убирать с рынка страховые компании, страховые компании по-прежнему не будут нести ответственность за просрочки и отказы в выплатах, а государство будет сквозь пальцы смотреть на страховых мошенников. Если в этих вопросах что-то поменяется, можно рассчитывать на появление на рынке действительно полезных, современных и относительно недорогих страховых продуктов.

Как отразится открытие рынка на потребителях страховых услуг? Что должен сделать законодатель или регулятор в направлении защиты прав потребителя?

На мой взгляд, для простых страхователей вступление в ВТО никаких принципиальных изменений не принесет, разве что риск потери своих денег увеличится – по вышеназванным причинам. Конечно, потребителя можно и нужно защищать, потому что страховщик - реально более сильная сторона в этом договоре, а государство должно защищать более слабую. Но, как я уже сказал, вопрос этот симметричный, и решать его надо комплексно. Сегодня законодательство, по сути, не обеспечивает нормальное исполнение договоров страхования, и тот хрупкий баланс, который сложился на рынке, основан не на доверии, а на взаимном недоверии. Да и вообще вся правовая система России плохо обеспечивает исполнение контрактов, поэтому общий уровень доверия граждан друг к другу, к разным предприятиям, к государству, а государства к гражданам – очень низок. Но поскольку страховые отношения конфликтны сами по себе, их зависимость от общего уровня доверия – больше чем где-либо в других отраслях.

Ведь в западноевропейских странах уровень доверия к страховым компаниям больше, чем у нас вовсе не потому, что они такие хорошие. Повторюсь – все ведут себя так, как им позволяют себя вести, то есть дело не в страховых компаниях, а в условиях, в которых они работают. Вот эти условия и нужно создавать. Для наших и для иностранцев они должны быть одинаковыми, но, хорошо бы, чтобы они отличались от сегодняшних российских. Хорошо бы, чтобы эти условия в значительно большей степени соответствовали международным стандартам в сфере страхования, чем сегодня.