Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Ведомости, 1 ноября 2001 г.

Александр Мосионжик: «Мы были готовы купить работающее предприятие, но не хотели покупать билет на войну»

2309 просмотров

— А как оказалось, что в итоге вы купили весь холдинг, частью которого была «НОСТА»?

***

— А как оказалось, что в итоге вы купили весь холдинг, частью которого была «НОСТА»?

— В рамках сделки по «НОСТА» появился рабочий контакт с акционерами всего холдинга, в который входит и Автобанк, и «Ингосстрах», и другие компании. Естественно, со стороны бывших владельцев этого холдинга решение о его продаже было осознанным выбором. Наверное, они понимали, что если они не договорятся по «НОСТА», то получат слабое место во всем холдинге. И, наверное, на каком-то этапе они решили, что лучше продать все, чтобы избежать неминуемых потерь. Потому что явно существовал риск, что в итоге пострадает весь холдинг.

— Каким образом?

— В принципе, и «НОСТА», и Автобанк, и «Ингосстрах», и другие структуры — это взаимосвязанные части единой группы. Банковская часть тесно переплетается по бизнесу с «Ингосстрахом». Финансирование металлургического бизнеса шло через Автобанк. Были очень серьезные переплетения, и потеря «НОСТА», в которую были вложены значительные средства, была бы для прежних акционеров холдинга серьезным ударом.

— Почему они решили продать все именно вам?

— Мы оказались теми, чьим доверием они пользовались. Переговорщиками, с которыми можно договариваться. Переговоры — это же некий комплекс субъективных факторов. Играет роль не только цена, но и то, кому продаешь, насколько жесткие будут отношения в этом соглашении. Людей, которые нам продавали акции, мы достаточно давно знали, но не имели прежде деловых отношений.

— Когда акционеры «НОСТА», Автобанка, «Ингосстраха» сказали: «Мы готовы продать вам все», — как скоро было принято решение принять их предложение?

— Все — от их решения продать весь бизнес до обсуждения условий продажи и состава покупателей — заняло примерно несколько дней. Сначала мы провели несколько раундов с продавцами, потом — с нашими партнерами по этой сделке, кончилось все совместными переговорами.

— Скажите, а у кого приобретались акции?

— Это очень тонкий момент. .. Скажем так, мы вели переговоры с людьми, которые подтвердили свои полномочия на обладание акциями.

— Среди них был член наблюдательного совета Автобанка, председатель совета директоров «НОСТА» Андрей Андреев, который считался основным совладельцем этого холдинга?

— Нам продавали свой бизнес несколько человек. Я не буду называть фамилии, сумму сделки, ничего конкретного из текста соглашения. Так как оно имеет пункт о конфиденциальности.

— Хорошо, а кто со стороны «Нафты» вел переговоры? Сулейман Керимов? Говорят, он основной акционер «Нафта-Москва». ..

— Вы, наверное, догадываетесь, каким будет мой ответ?

— Теперь догадываюсь. Ваш ответ — «нет».

— Правильно. Он не является ни акционером, ни в штате компании не состоит.

— А кто же тогда акционеры ГНК «Нафта-Москва» и нефтетрейдера «Нафта-Москва»?

— У ГНК «Нафта-Москва» два акционера — ОАО «Нафта-Москва» и швейцарская компания Swiru Holding. Сама «Нафта» — это открытое акционерное общество, у него две сотни акционеров. В данный момент идет процесс реструктуризации собственности, но владельцами в конечном счете являются физические лица.

— А кто?

— Точно не я. Про других говорить не буду.

— Почему «Нафта» не стала сама покупать весь холдинг, а привлекла партнеров — «Сибал» и Millhouse?

— Мы не ходили по рынку и не искали партнеров, эту сделку мы могли сделать сами, у нас хватало на это собственных финансовых ресурсов. Проблема была не в том, чтобы купить, а в том, чтобы потом управлять. Партнеры нужны были нам именно для этого. Я думаю, что ни мы, ни «Сибал», ни Millhouse по отдельности не смогли бы осилить управление всей этой собственностью. Совершенно очевидно, что партнерство снижает риски каждого, в том числе финансовые, и облегчает управление приобретенными активами. Управление активами будет консолидировано — не исключено, что для этого будет создана некая управляющая компания.

— Почему «Нафта» взяла в партнеры именно «Сибал» и Millhouse?

— Это была достаточно спонтанная сделка, мы этого не скрываем, мы не шли целенаправленно к покупке «Ингосстраха». Точно так же мы не искали партнерства именно с Millhouse или «Сибалом». У нас с акционерами «Сибнефти» всегда были нормальные отношения, в том числе и по бизнесу. «Сибал» давно хотел купить «Ингосстрах», и об этом интересе было известно. Совершенно очевидно, что любая промышленная компания по мере своего развития будет стремиться иметь в своем активе финансовый институт.

В России есть группы, которые начинали с финансового бизнеса, а уже потом пошли в реальный сектор. Ни у нас, ни у «Сибала», ни у Millhouse не было собственных финансовых структур. Все мы занимались реальным сектором, и, может быть, это одно из того, что нас сближает.

— А что «Нафту» по бизнесу связывает с «Сибалом» или акционерами «Сибнефти»?

— По собственности никаких переплетений между тремя партнерами нет. Но у нас есть совместные проекты с «Сибнефтью».

— Какие?

— Давайте это опустим.

— На каких условиях «Нафта» договаривалась с партнерами?

— Базовые принципы партнерства с «Сибалом» и Millhouse были достигнуты еще до подписания соглашения. Один из них — неделение активов. Купленные акции не разделены между партнерами, они заведены на общие компании, управление ими будет единым. Все решения принимаются консолидированно. Еще раз подчеркну: у нас очень близкие корпоративные культуры с Millhouse и «Сибалом». У нас изначально было полное взаимопонимание, мы достаточно комфортно себя ощущаем вместе в этом проекте.

— Существует мнение, что «Нафта-Москва» в этой сделке выступала как посредник, который договорился с продавцами и в итоге выйдет из этого проекта.

— Это не была сделка, при которой сначала все купила «Нафта», а потом часть продала «Сибалу» и Millhouse. Изначально было решено, что мы покупаем этот бизнес втроем. Я думаю, что предположения, о которых вы говорите, строятся исходя из основного бизнеса «Нафты» — торгового. Думают — раз торгуют нефтью, должны торговать и банками. Но это разный бизнес. ГНК «Нафта-Москва» — это инвестиционная компания, у нее долгосрочные цели. Мы не видим, не представляем даже технически, экономически, как можно такой огромный холдинг купить и на следующий день или в течение короткого времени продать. Наш интерес — чисто экономический. Мы рассчитываем на увеличение капитализации купленных компаний.

— А не исключаете ли вы, что часть акций этой компании будет продана, например, западным инвесторам?

— Я думаю, что в России нет компании, которая не мечтала бы существенно повысить капитализацию и привлечь иностранных партнеров. Конечно, мы сейчас лихорадочно не ищем инвестора для «Ингосстраха». Но в принципе переговоры с западными инвесторами возможны.

— Каков размер приобретенных пакетов Автобанка, «Ингосстраха», других компаний?

— Мы купили весь бизнес целиком. Он состоит из более чем 100 компаний. Если брать крупные объекты, то можно сказать, что в нашей собственности в общей сложности оказалось более 80% акций Автобанка, «Ингосстраха», контрольные пакеты акций «НОСТА», страховой компании «Ингосстрах-Россия», банка «Ингосстрах-Союз».

— Переоформление акций завершено? Какова была структура сделки?

— Мы покупали большой бизнес, сделки были сложно структурированы. Там, где было можно, покупали акции компаний, например, так было по «Ингосстраху», «Ингосстрах-Союзу». Где нельзя или сложно или долго переоформлять непосредственно акции, покупали компании, которые ими владеют. В итоге на данный момент переоформление большинства пакетов акций, например «НОСТА», «Ингосстраха», «Ингосстрах-Союза», «Ингосстрах-России», мы уже закончили. По Автобанку переоформление акций не завершено. Там есть чисто технологическая сложность с оформлением акций, поскольку им владеет достаточно большое количество компаний, которые сами находятся в перекрестной собственности.

— Акции Автобанка сейчас заложены Центробанку под кредит. Вы планируете возвращать этот кредит?

— Действие кредитного соглашения с ЦБ истекает в следующем году. В данный момент я не могу точно ответить, будет кредит погашен или пролонгирован.

— Вы говорите, что купили более 100 компаний. Вы их оставите себе или избавитесь от них?

— Поскольку мы все покупали в пакете, то нам досталось много разной собственности. Например, вместе с «НОСТА» нам достались и футбольная команда «НОСТА», и мелкий региональный банк «НОСТА». Мы купили и Брянский промышленный банк, и пушно-меховой комплекс, и предприятия пищевой промышленности, и авторемонтные предприятия, и строительные компании, и частные охранные предприятия, и еще много чего. От многого будем избавляться, оставим только ключевые объекты.

— Будете ли вы менять менеджмент на этих ключевых объектах?

— На данный момент таких планов нет. Никто из нынешних топ-менеджеров Автобанка и «Ингосстраха» не был ограничен в полномочиях. Мы не будем вмешиваться в оперативное управление, будем осуществлять управление через собрания акционеров, заседания совета директоров.

— Внеочередные собрания акционеров приобретенных вами банков, страховых компаний уже созваны?

— Пока еще нет. Но будут созваны и до конца года проведены. Будут переизбраны советы директоров, акционеры введут в них своих представителей.

— Купив весь холдинг, вы практически сразу договорились с «Альфа-Эко» и «Стилтексом», которые банкротили «НОСТА», о том, что они уходят с комбината. Как вам это удалось?

— У нас были с ними достаточно тяжелые переговоры, которые проходили трое суток. Соглашение было достигнуто утром в пятницу [19 октября]. С вечера пятницы на «НОСТА» заработала команда «Русского алюминия», которая была выбрана для управления комбинатом.

— Кто участвовал в переговорах? На каких условиях вы договорились с «Альфой», «Стилтексом»?

— Я бы не хотел называть все фамилии. В переговорах участвовали я, [гендиректор «Русского люминия»] Александр Булыгин. Условия соглашения я разглашать не могу, так как во всех соглашениях, которые мы подписали по «НОСТА», есть пункт о конфиденциальности.

— Буквально через несколько дней после достижения соглашения с «Альфой» и «Стилтексом» собрание кредиторов проголосовало за то, чтобы рекомендовать арбитражному суду 15 ноября ввести на «НОСТА» внешнее управление. Что, акционеры, получив контроль над комбинатом, не хотят сразу прекращать процедуру его банкротства?

— Наша конечная цель — прекращение процедуры банкротства «НОСТА». Но когда и как именно это будет происходить, пока не решено. Возможно, будет введено внешнее управление, возможно, потом будет подписано мировое соглашение или введено конкурсное производство. Вырабатывать конкретную тактику будет команда специалистов «Русского алюминия», которая там работает. «Русал» согласовывает с акционерами комбината принципиальные вопросы. Наверное, и этот согласует.

— Будет ли что-то меняться в работе «Ингосстраха»?

— «Ингосстрах» — российский лидер на рынке страхования. Там работают достаточно сильные менеджеры, и никакие революции в обозримом будущем в компании не планируются. Ясно, что любая компания не имеет пределов для совершенствования, но каких-то очевидных вещей, которые надо срочно менять, там нет. Надо спокойно выработать стратегию развития «Ингосстраха» и другой страховой компании, которую мы купили, — «Ингосстрах-России». «Ингосстрах-Россия» больше специализируется на розничном рынке, страховании физических лиц, а «Ингосстрах» — на корпоративном страховании. Наличие двух страховых компаний, очевидно, потребует от нас какого-то решения относительно того, должны ли эти компании существовать отдельно или их лучше объединить. Ответ на этот вопрос я пока не готов дать.
***

Александр Мосионжик, гендиректор ГНК «Нафта-Москва»

РОЖКОВА М.
(с сокращениями)

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »