Интервью

Страховой рынок в 2021 году – в поисках драйверов и оптимизма Фатьянов Игорь Сергеевич Генеральный директор ООО «Зетта Страхование»

Каково состояние российского страхового рынка после спада во втором квартале 2020 года, вызванного пандемией? Смогли ли страховщики воспользоваться ситуацией для вывода новых продуктов и снижения расходов? Как общий неблагоприятный экономический прогноз отразится на будущих показателях страхового рынка? На эти и другие вопросы портала «Страхование сегодня» отвечает Генеральный директор ООО «Зетта Страхование» Игорь Фатьянов.

Игорь Сергеевич, Как Вы оцениваете влияние пандемии на состояние российского страхового рынка? Насколько сейчас ему удается восстановить основные показатели после падения во II квартале 2020 года?

В целом, рынок, если можно так выразиться, фланирует. На момент нашей с вами беседы еще нет официальной статистики за 9 месяцев 2020 года и мы делаем прогнозы, опираясь больше на косвенные индикаторы – рост ипотеки и просадку автопродаж (хотя лето по авторынку было неплохое, но сложно ожидать продолжение этого ралли). ОСАГО, скорее всего, подрастет не сильно, поскольку либерализация позволяет более-менее держать тариф, и все конкурируют за этот рынок. Есть определенные факторы поддержки, связанные с относительно дешевой стоимостью кредитов, например, нас может поддержать лизинг…

Но есть и нюансы: та же ипотека, где, казалось бы ставки упали – но выяснилось, что и квартиры подорожали на столько же. Как только банкам снизили прибыль и вынудили их стать ближе к клиенту, оказалось, что это не клиенту на пользу, а застройщиком и девелоперам. Хотя бум ипотеки есть, с этим не поспоришь.

Продажи автомобилей осенью шли неплохо. Есть парадоксальный момент – в большинстве регионов продажи идут значительно лучше, чем в Москве. Я не могу объяснить почему, но уже не первый месяц подряд Москва идет в минус, а остальной рынок – в заметный плюс.

Как Вы оцениваете готовность страховых компаний к возможной дальнейшей эскалации пандемии и мер по борьбе с ней?

Нормально, все как-то живут, приспособились, перешли на электронные формы, выпускают новые продукты. Вот, например, страхование от ковид – несмотря на продолжающиеся рассуждения об его этичности или неэтичности, выплаты по нему люди получают. Не сказать, что там гигантские убытки, но в принципе, для такого продукта со встроенным систематическим риском, это заметная убыточность – это не 3%, как в отдельных продуктах банкострахования. С точки зрения страховщиков, пандемия фундаментально не оказывает дальнейшего негативного влияния по сравнению с текущей ситуации. Были определенные сложности, но их за несколько месяцев рынок преодолел. А дальше все будет зависеть от возможностей экономики, покупательной способности, как населения, так и бизнеса. Это главная сложность пандемии. А физические ограничения доступа к страховым услугам преодолены, в интернете уже можно купить всё, что хочешь.

Насколько существенный вклад внесла пандемия в структуру спроса у физлиц и корпоративных клиентов? Наблюдаются ли какие-то заметные изменения в потребительском поведении?

Общий тренд, понятно, заключается в более аккуратном планировании затрат. Физлица и так никогда за страхованием не бегали, основной спрос у нас либо вмененный, либо связанный с продажами других товаров и услуг. Из-за пандемии упало страхование выезжающих за рубеж. Поскольку спрос на страхование определяется спросом на товары целевого потребления, то если стандартный клиент стал меньше покупать машины – значит, меньше стал покупать автострахование, больше стал брать ипотеки – стал больше покупать страхование и т.д. Но если средний клиент-физик сильно сократил свое потребление любых товаров и услуг, то средний корпоративный клиент остался ближе к прежним позициям: средний и малый бизнес не покупал и сейчас не покупает, а крупный корпоративный бизнес не уменьшился, но и не вырос.

Даже по ДМС не чувствуется влияние пандемии?

В ДМС, в основном, годовые договоры, заключавшиеся в декабре 2019 года, поэтому мы узнаем это только сейчас, на новом перезаключении. Внутри самого рынка ДМС очень много достаточно сложных трендов. Это и рост телемедицины, и традиционная инфляция стоимости медицинских услуг. Имманентные факторы рынка ДМС не позволяют говорить о ярко выраженном тренде. Думаю, прироста в ДМС ожидать сложно, скорее, будет движение в сторону модификации покрытия.

Покрываете ли Вы по корпоративному ДМС какие-то риски, связанные с ковидом?

Клиенты интересуются, но это сложно как-то покрывать, потому что как только происходит выявление ковида, государство говорит: «Руки прочь, дальше действовать будем мы». В этом смысле, возможности ДМС ограничены. Думаю, страховщики что-то придумают для своих клиентов по ДМС, чтобы максимально включить что-то сверх того, что делает государство. Но не думаю, что это фундаментально будет определять какие-то движения на этом рынке и вряд ли фактор ковида будет более значимым для рынка ДМС, чем внутренние факторы развития – телемедицина, перманентная реформа ОМС и т.д.

Какие принципиальные изменения в работе страховщиков вызвала пандемия? А есть ли какие-то участки, не затронутые пандемией?

Главное – переход на дистанционные формы обслуживания, как в убытках, так и в продажах. Различные виды командировок и деловых поездок, я думаю, будут очень сильно сокращены даже после окончания пандемии. У всех страховщиков идет изменение формата всех ключевых бизнес-процессов на дистанционные.

А с точки зрения регулирования? ЦБ в апреле заявлял, что будет меньше проверочных воздействий – их реально стало меньше?

Не совсем. Хотя мы изначально не были объектом каких-то надзорных воздействий, поэтому нам сложно оценить разницу. Количество отчетов – вместо регулярных, систематических и уже автоматизированных отчетов добавилось несколько ручных и более частых. Я думаю, Центробанк предпринимал какие-то усилия и действительно пытался все улучшить, но эффект мы наблюдаем сложный. С одной стороны, они хотят собирать меньше отчетов, с другой – держать руку на пульсе. Для меня лучше сдавать раз в месяц электронный отчет из IT-системы, чем раз в неделю писать письмо в произвольной форме. И ЦБ это учитывает, сейчас с этим стало получше. И не думаю, что в ближайшее время появятся какие-то серьезные регуляторные новации, потому что сейчас их выполнить, за несколько месяцев существенно изменить свои финансы, не сможет ни один страховщик.

Поэтому можно сказать, что хотя ЦБ и предпринимал определенные меры, тренд это не поменяло никак. Даже перенос сроков вступления отдельных регуляторных требований на полгода и год не определяет, в этом смысле, судьбу рынка или даже отдельных страховщиков, потому что у страховщиков достаточно длинный период изменений по капиталу или каким-то еще надзорным требованиям. И кто был готов – тот уже сейчас готов, а кто не был – тот, скорее всего, уже и не будет.

Насколько существенный вклад пандемия внесла в структуру спроса с точки зрения каналов продаж и продуктов?

С точки зрения спроса -- никакого активного спроса на страхование никогда, кроме ОСАГО, не было, полисы покупали в точках продаж других товаров и услуг, а офисы страховщиков клиент если и посещал, то за пролонгацией или допсоглашением. Сейчас и эта необходимость отпала, и изменения спроса, по сути, зависят не от страховщиков.

Можно сказать, что в период пандемии агентский канал проявил себя как наиболее стойкий. Партнерские каналы – и дилеры, и те, кто продавал ВЗР, и банковский канал, и риэлтеры, через которых шла ипотека – просели на несколько месяцев, а агентский, наоборот, вырос. Он смог удовлетворить вторичный спрос, поддержать рынок. Если абстрагироваться от страховой культуры и прочих вечных ценностей, а говорить именно о каналах, то как раз агентский канал выступает бенефициаром пандемии.

А общее количество агентов выросло?

Да. У нас они фундаметнальная часть нашей ежегодной работы, мы агентским каналом занимаемся давно и серьезно. В принципе, агентский канал у нас растет, мы вышли на 6-е место по числу агентов в стране. Но заметно выросли сети и у наших коллег, особенно в 3 квартале.

Велико ли в действительности значение новых антиковидных продуктов страхования жизни и ДМС с телемедициной, или это больше рекламно-маркетинговая активность? Появлялись ли в портфеле Вашей компании продукты, рожденные пандемией?

Да, есть очевидный спрос на ковидные продукты, и корпоративные, и розничные. Это тот редкий случай – исключение, подтверждающее правило. В рознице люди сами стремятся купить этот продукт, хотя он не является вмененным. Это, наверное, впервые за последние несколько лет – появился продукт, который люди хотят покупать, и страховщики его честно предлагают. Учитывая политическую остроту момента, сознательность страховщиков с выплатами выросла до совершенно пиковых значений, это действительно выплатной продукт. Объем рынка этого продукта – где-то от 500 до 800 млн.руб, мы там не лидер, но занимаем достаточно заметное место, и с точки зрения наполнения продукта и его качества наш продукт – один из лучших, если даже не самый лучший – по полноте и сервису мы лидируем. Наш продукт по ковиду в опросах и чатах обязательно упоминают в первой тройке, хотя мы не являемся лидером упоминаний по другим видам. В общем, получился весьма неплохой продукт, который народу нравится.

Какая убыточность по этому продукту?

Процентов 30-40. В деньгах это не так много, но поскольку полисы годовые, а сейчас дойдет вторая волна, то убыточность увеличится.

Полис этот не дорогой, страховщики его тарифицирую более-менее адекватно. Разговоры, которые были несколько месяцев назад, о том, что для этого продукта нет достаточно информации для тарификациии, оказались несостоятельными. Столько информации, сколько по ковиду, ни по какому заболеванию больше получить невозможно. Про ОСАГО невозможно столько информации собрать, сколько про ковид – про любую страну, чуть ли не подневные списки, кто как заболел, какая смертность – можно отслеживать любые тренды. Понятно, что продукт имеет системный риск, но у нас таких продуктов с системным риском много – начиная от страхования СРО и заканчивая тем же ОСАГО, которое в случае роста бизнес-активности покажет огромный скачок убыточности. В общем, риск как риск.

Как влияет пандемия на текущий бизнес и перспективы страховщиков различных типов и категорий – крупнейших и небольших, российских и входящих в международные страховые группы, являющихся кэптивами банков и условно независимых, столичных и региональных?

Конечно, специализированные страховщики – например, те, кто занимался ВЗР или «зеленой картой» – пострадали больше, чем универсальные и диверсифицированные. Страховщики ОСАГО пострадали в меньшей степени, они, скорее, даже выиграли, этот рынок спасла либерализация.

С точки зрения размеров, с одной стороны, дает о себе знать эффект масштаба – большой компании проще оправдать дополнительные расходы на автоматизацию/цифровизацию. С другой, ей сложнее перестраивать свою структуру. Крупной компании с огромной агентской сетью перестроить свою работу на дистанционный подход, провести трансформацию своего бизнеса – сложнее, но расходы на эту трансформацию будут весить меньше. Я не могу сказать, что всё это сложно далось мелким страховщикам   у нас мелкие страховщики специализируются на ОСАГО, которое давно и прочно цифровизовано. Они как раньше могли продавать электронные полисы ОСАГО, так и сейчас, особенно напрягаться им не пришлось. Изменились какие-то механики работы с агентами, но агентский канал в целом, как я уже сказал, не так пострадал, как партнерские каналы... В общем, есть факторы, которые на мелких страховщиков, как ни парадоксально, повлияли меньше, чем на крупных, потому что у крупного страховщика обязательно было страхование ВЗР, большой объем партнерского бизнеса и куча всяких сетевых построений. Мелкие не продавали через автодилеров, поэтому падение бизнеса у дилеров их не сильно коснулось. Трансформация ипотеки в электронный формат их тоже не коснулась, потому что мелкие компании и в ипотеке не были аккредитованы.

Как ни странно, куда большее влияние, чем пандемия, на финансовое положение страховщиков оказало снижение процентных ставок. Большинство российских страховщиков имели комбинированный коэффициент убыточности более 100%, но в 1-м полугодии 2020 года у всех наступила легкая эйфория от того, что машины начали меньше ездить и меньше биться. Доходы по инвестициям у всех были неплохие – кто-то заработал на росте доллара, плюс инвестиции страховщиков имеют относительно длительную дюрацию, поэтому они не сразу пострадали, ставки упали не так давно, чтобы это уже успело сказаться на доходе и структуре инвестиционного портфеля страховщиков. А вот продление будет уже не по эффективным ставкам 6-7%, а условно говоря, по 4%, и падение инвестиционного дохода в 1,5-2 раза в следующем году ударит по рынку жестко и больно. Это существенное усложнение для рынка, о котором надо говорить сейчас.

Прибыль следующего года для российских страховых компаний под угрозой, потому что есть инфляция среднего убытка, прекратится влияние ковида на снижение убыточности и будет сильный прямой удар на прибыль через снижение инвестдохода. Вот это и будет эффектом, по сравнению с которым пандемия окажется для рынка легким пошлепыванием.

Какие наиболее типичные схемы противостояния пандемии выбирают российские страховщики, какие коррективы пришлось внести в стратегии развития, от каких планов отказаться? Или несмотря на изменения в организации процессов, их стратегическая направленность, в целом, осталась неизменной?

Пришлось отложить планы, связанные с развитием ВЗР, «зеленой карты», остальное не сильно поменялось. В целом стратегия осталась неизменной, на нее больше влияет покупательская способность населения и другие длительные факторы.

А в области IT и ускоренной цифровизации?

У нас в компании все основное было уже внедрено. Мы, опираясь на инвестиции, сделанные ранее, смогли подстроиться под ковид в течение двух-трех недель, Просто начали работать «по сценарию Б» – работа с электронными документами, оплатапо ссылкам, QR-кодам и т.д. Как-то фундаментально на нас это не повлияло.

Что касается дальнейшей стратегии, мы все-таки не ожидаем, что пандемия продлится 2 года. Бизнес страховщиков долгосрочный, внутренние процессы, инвестиционные планы достаточно растянуты по времени, поэтому 3-6-месячное изменение не определяет планов развития. Полис длится год, поэтому и планы у нас на год и больше.

Эффект влияния ковида на экономику пока не ясен. Думаю, мы очень осторожно будем подходить к некторым проектам из-за непонятной ситуации с убыточностью в следующем году и с инвестиционным доходом, это более важно, чем пандемия как таковая.

Какие действия, на Ваш взгляд, должен был бы предпринять ЦБ и другие регуляторные органы, чтобы поддержать страховщиков в условиях пандемии? Насколько своевременными и целесообразными Вам представляются последние новации, такие как новая схема ипотечного страхования, перестрахование жилья по новому закону и пр.? Что должен сделать регулятор для развития рынка после пандемии?

Он уже сделал. Если рассматривать не регуляторную компоненту, а действия по развитию рынка, то либерализация ОСАГО пришлась очень кстати. Это однозначно укрепило рынок. Законы об электронных агентах и маркетплейсах тоже пришлись в тему и повлияли на ситуацию положительно. В этом смысле, дан правильный импульс для развития рынка.

Но есть и законодательные инициативы, которые, наоборот, демотивируют рынок к развитию – это национализация IT-системы РСА и новая концепция ипотечного страхования. На мой взгляд, это никаким образом не помогает развитию рынка. Национализация IT РСА – это слишком жесткий ответ на какие-то вполне решаемые на рабочем уровне проблемы. А ипотечная концепция вообще не имеет прямой логической связи с теми проблемами, которые она призвана решить.

Оказала ли пандемия влияние на страховое мошенничество? Не возникло ли пробелов в безопасности страховых компаний из-за экстренной цифровизации и перехода на удаленку в марте? Возникли ли какие-то новые виды и приёмы мошенничества в период пандемии? А может, наоборот, какие-то из видов мошенничества при переводе на цифру исчезли или существенно сократились?

В мошенничестве есть странные эффекты, которые объясняются исключительно пандемией. Например, в ЮФО мошенничество в период пандемии резко пошло на спад. После закрытия границ (с южными республиками) количество аварий и число мошеннических случаев резко сократилось.

Теперь мошенничество потихоньку все-таки снова нарастает. Мы видим два тренда. В ОСАГО точкой приложения сил мошенников стала система «Е-Гарант». Они понимают, что страховщик не может пригласить их в офис для осмотра или каким-то образом противодействовать заключению ими договора, поэтому совершенно четко перешли на «Е-Гарант». Помимо сложных клиентов – таксистов и т.п. – практически все мошенники теперь в «Е-Гарант», потому что чисто операционно это самая сложная для контроля страховщиков область. Несмотря на то, что РСА имеет четкие полномочия по ее контролю, пока они до конца не реализованы, и это очень сильно перегружает рынок. Я бы оценивал, что фактор мошенничества в «Е-Гаранте» гораздо более негативно влияет сейчас на рынок ОСАГО, чем пресловутые автоюристы. Причем, это не только юг России, но и Новосибирск, Челябинск. Эти регионы создают сложный ландшафт по регулированию, это мошенничество достигает огромных масштабов. Для сравнения, если убытки по таксистам 300%, то в «Е-Гаранте» убыточность превышает 800%. Это совсем другой уровень бедствия, и надо повысить приоритет этой задачи в РСА , чтобы этим занимались более эффективно. ЦБ разрешает останавливать оформление полиса «Е-Гаранта» в случае подозрения на мошенничество, но этим сейчас никто вообще не пользуется. Последствия – очевидны.

Второе направление проникновения и развития мошенничества – это личные виды, что связано с развитием страхования жизни и ипотеки, появлением колоссального количества ипотечников. Классический вариант мошенничества – получение ипотеки при наличии тяжелых хронических заболеваний, онкологии, ВИЧ. Это массовые случаи по рынку, и динамика, с учетом бума ипотеки, нарастающая. Ну что же – будем бороться, будем противодействовать.

Каких-то специфических случаев, вызванных пандемией, мало. Страхование от ковида мошенниками пока не освоено, первые ростки и пробы пера уже видны, но они робкие и неудачные. Там сам договор предполагает много государственных воздействий, государство слишком плотно контролирует эту область, чтобы мошенники могли полноценно ее использовать. Тут нужно пройти через все регистрационные нормы, за тобой будет следить Роспотребнадзор, в общем, это сложно в силу наличия не страховых барьеров, а государственных. В последнее время стали появляться схемы с мошенничеством по полисам от COVID.

Несет ли в себе дальнейшее превалирование онлайн-технологий риск кибер-мошенничества в сфере страхования?

Есть такой фактор, но не сильный, потому что с этим слишком долго боролись. Сайтов-клонов действительно в какой-то момент появлялось больше. Но сказать, чтобы это захлестнуло страну, нельзя, потому что в свое время было создано очень много способов проверки и контроля. Любой вменяемый гражданин знает, что достаточно просто зайти на сайт РСА и проверить действие полиса.

Большинство полисов, покупаемых в интернете на известных агрегаторах, это не клиентские полисы, а полисы, которые покупают агенты – в силу удобства оформления, либо это клиент, за которого страховая компания комиссию не платит, а агрегатор платит. Большинство агрегаторов делают основной объем через субагентские схемы. А агенты, как люди продвинутые и профессиональные, в теме разбираются и достаточно легко могут отличить фейковый сайт от настоящего. Плюс популярность агрегаторов, ведет к тому, что на этом рынке с новым доменом особо нечего делать, рынок уже сложившийся, есть известные, раскрученные маркетплейсы, они доминируют, и к мошенникам никакого потока особо не идет.

И в том, что касается онлайн-оформления, никакого заметного рывка, кроме «Е-Гаранта», нет. Страховщик онлайн видит, когда к нему стучится мошенник, даже через агрегатора – все равно видит, а вот через «Е-Гарант» он не может его ограничить. Это и сделало «Е-Гарант» самым заметным каналом для мошенничества.

Наблюдается ли характерный для кризисных периодов рост мошенничества из-за общего ухудшения благосостояния населения и предпринимателей? В прошлые кризисы, как мы помним, резко начинали гореть склады, подскакивало число ложных автоугонов…

Сейчас мы этого не видим. То есть случаи есть, но нет роста. Малый и средний бизнес, который к этому склонен, за последние полгода заметного рывка в этом не дал. Причин много, в частности, те же склады повсеместно снижают стоимость аренды. Нет смысла сжигать склад с товаром, проще договориться. А может, уже и гореть нечему, просто нет товарных запасов…

Вот в ОСАГО мошенничество стало подрастать, хотя до этого доля ОСАГО в мошенничестве с каждым кварталом падала. По каско есть определенный рост, но небольшой. Классический угон в Казахстан, по-прежнему случается, но с ним уже научились бороться, наладили через РСА и ВСС взаимодействие с коллегами из Казахстана, поэтому фундаментального роста нет, хотя текущий уровень требует внимания.

В общем, факторы кризисов прошлых лет в этот раз не срабатывают. Пока статистически заметного роста, тем более в сегменте юрлиц, нет, но может, стоит подождать итогов второго полугодия. В первом все-таки все сидели на карантине и была надежда, что вот-вот все образуется. Посмотрим, как будет развиваться ситуации в 1 квартале 2021.

В этом плане снижение ставки по кредитам – тоже благое дело. До этого предприниматель должен был платить под 20% годовых, сейчас – до 10%.

Как Вы оцениваете действия ВСС и РСА по обеспечению страховому рынку оптимальных условий при прохождении кризисного периода, какие переговоры они ведут с регулятором и прочими госорганами, какие проекты нормативных актов продвигают?

Действия союзов были направлены на внедрение АИС 2.0. Это было главное, чем они занимались в пандемию. Получилось сложно, но тем не менее, это выполненная задача, оно работает.

Сейчас у нас новая напасть – национализация IT-системы РСА. А еще дискуссия по новой ипотечной концепции, а до этого – дискуссия по страхованию жизни. «Миротворческие» миссии союзов были заметны и незаменимы, это серьезная активность.

Есть ряд технологических новаций, связанных с обязательными видами в корпоративном сегменте, которые прошли незаметно, но вице-президент ВСС Светлана Гусар, которая их курировала, делает свое дело весьма успешно.

В общем, две главные задачи союзов – новые платформы и миротворческие миссии – определяют этот рынок. Каких-то точек развития, связанных с изменением законодательства, не так много, но они тоже есть. Например, изменения, связанные с включением расходов по страхованию СМР в сметы. Я не думаю, что это прямо перевернет рынок и разгонит объемы, но это очевидно положительный момент.

Союзы активно включены в борьбу с мошенничеством, в попытки создать доступное Бюро страховых историй и перестроить работу страховщиков с госорганами, в частности, с МВД. Например, РСА договорился об условиях доступа к системам «безопасного города» в крупнейших городах России (Москва, Петербург, Казань, сейчас на очереди Екатеринбург). Теперь страховщики смогут использовать системы видеомониторинга для проверки страховых событий. Конечно, не всех, но 10-20% событий в камеры попадают, а проверить без особых вложений и трудозатрат даже 10% убытков – это уже заметная экономия и снижение нагрузки.

Что Вы думаете по поводу неслучившегося старта страхования жилья – это влияние эпидемии или система с самого начала была задумана нежизнеспособной?

В вопросе содержится ответ. Надо признать, что проект испытывал определенные систематические сложности с самого начала его запуска, и можно сказать, что пандемия стала тем фактором, который окончательно отвлек ресурсы от решения присущих этому закону проблем.

Сложно говорить о развитии в таких экстремальных условиях, но тем не менее – что может быть драйвером развития страхового рынка в новых условиях? Какие действия должны предпринять страховщики, чтобы повлиять на изменение траектории развития страхового рынка в ближайшее время?

Действия страховщиков вряд ли смогут сильно повлиять на развитие этого рынка, потому что его динамика определяется спросом, а он от действий страховщиков зависит слабо. Так что нам удастся ничего не испортить. С точки зрения доступности, как показала практика, изменение ценообразования не увеличивает доступность, а меняет скорее доходы тех посредников, которые в соответствующих точках реализуют страховой продукт. Поэтому доступность и сбыт будут определяться политикой системообразующих посредников (дилеры, визовые центры, банки и т.д.) Поэтому я не вижу каких-то действий страховщиков, которые могли бы кардинально изменить спрос на страховые услуги в ближайшие год-два. Скорее, он будет определяться располагаемыми доходами населения, а для корпоративного сектора – динамикой роста определенных отраслей.

Наиболее заметный вклад действий страховщиков может быть в обязательных видах, в первую очередь, ОСАГО, как наиболее популярного вида страхования. В частности, это борьба с мошенничеством для оптимизации стоимости услуг. Это то, что поможет экономике страховщиков и поможет рынку.

В других отраслях рынка все определяется внешними факторами. В принципе, драйвером роста рынка сейчас является ипотека. А здесь все, как ни парадоксально, зависит от ЦБ – он может одним движением руки или дать новые стимулы для развития рынка, или обрушить его.

Учитывая во многом посреднический характер нашего рынка, эффективность и доступность услуг потребителю будет определяться уровнем конкуренции. Чем больше ограничений, чем больше барьеров в доступе клиента к приобретению товаров целевого спроса, тем выше комиссия тех, кто владеет этими барьерами, и тем выше цена для потребителя. Сейчас динамика цен страхового рынка определяется уровнем барьеров и размером комиссий за доступ к клиенту в ключевых точках – автосалоны, банки, визовые центры и др. Соответственно, чем больше там конкуренция, тем более доступной для потребителя будет страховая услуга.

Второй фактор – это располагаемые доходы населения и динамика определенных отраслей, я об этом уже сказал.

Каким наш страховой рынок выйдет из пандемии – закалённым, трансформированным и окрепшим или же обескровленным, поредевшим и ослабленным?

Слегка потрепанным, но окрепшим. Без потерь не обойдется, но как после сложной тренировки, выйдет он «уставшим, но довольным». Для страховщиков окончание пандемии, по большому счёту, не значит вообще ничего. После окончания пандемии у страховщиков как раз и начнется настоящая работа и настоящие трудности. «Эксперт» написал, что следует ожидать ухода 35 страховщиков, это вряд ли – нас всего-то 40 с небольшим в РСА и всего на рынке тоже не так много.

Я действительно думаю, что после пандемии все только начнется: нам придется встретиться с ужесточившейся конкуренцией за клиента, нам придется каким-то образом реагировать на снизившуюся ставку ЦБ и сократившуюся подушку инвестиционной доходности, нам придется реагировать на потребности в дополнительных инвестициях для того, чтобы соответствовать и новому, изменившемуся рынку, и новым требованиям регулятора, а ещё нам придется встретиться с инфляцией выплат. Все эти факторы будут действовать на снижение прибыли страховщиков, и я не вижу ни одного фактора, который ее поддержит. Фактора достаточно мощного, чтобы мог встать с ними даже в один ряд, а о том, чтобы их перекрыть, речь не идет в принципе. Страховщики традиционно озабочены top-line показателями – динамикой сборов, развитием рынка, но сейчас приходит зима в части bottom line – в части прибыли. Если и есть какие-то факторы для роста премий или числа договоров, то для улучшения рентабельности рынка значимых факторов нет. В общем, грядут «4 всадника апокалипсиса» – инфляция среднего убытка, низкая ставка по инвестициям, рост комиссий, ужесточение требований регулятора – вот все это будет действительно серьезной проблемой.

Как в этих условиях рынок будет готовиться к внедрению Solvenсy II?

Solvenсy II – не самое страшное. Уже с лета 2021 года вступают в силу новые требования по марже платежеспособности. Для страховых компаний требования по капиталу качественно возрастают, это фундаментальное изменение для рынка. И вот все те вещи, которые мы рассмотрели, которые прибыль давят вниз, с одной стороны, и ужесточение требований регулятора, с другой, серьезно повлияют на рынок в следующем году. Мы готовы к этому, посмотрим, как пройдет это испытание рынок.

Так что пандемия на этом фоне совсем не выглядит каким-то ужасающим фактором. Да, спрос упал, зато и аварий меньше, и других страховых случаев меньше практически везде. То есть одно зло компенсирует другое, даруя нам надежду на улучшение и повод для новогоднего тоста.